Книга румынского философа-лингвиста Элиаде, по которой Копполой иллюстративно снят фильм – чистая конструкция, не чересчур эклектичная, плод раздумий философа, эзотерика и пр. Конструкция в том смысле, что мы видим лишь экран, а заэкранное и наше (по эту сторону экрана) наполнить не очень удаётся. Хотя тезисы Жени про замысел автора и его связь с "за экраном" были правдоподобны и (что важно) не следуют за эзотерикой и эклектикой на экране, разбираться в этой конструкции, переделывать сценарий (это одна из наших задач на сезон в рамках темы о субъекте) бессмысленно, поскольку это личная, а не общественно значимая конструкция. В ней упакована в квазисюжетную форму личная систематика представлений автора.
Я бы квалифицировал фильм как попытку упаковать в одно пространство то, что в европейской цивилизации присутствует в разных, плохо осваиваемых за время индивидуальной жизни пространствах: что-то в центре, что-то на периферии. Способов общественно значимой их конфигурации нет. Европа разнородна, противоречива во всём и этими противоречиями развивается. Ну, например, много ли людей верит одновременно и в Христа, и в экономическую ипостась Маркса, и в реинкарнацию, и в теорию личности Фрейда, причём так, что эта вера даёт им энергетику для непротиворечивого самоопределения и в повседневности, и в жизненных стратегиях? (Про постмодернистскую ассимиляцию всяких всячин и разностей мы вроде договорились не беспокоиться).
У Копполы можно усмотреть тезис про реинкарнацию: реинкарнация есть данная человеку возможность аккумулировать весь опыт человечества. Кто дал эту возможность и зачем – не обсуждается. Эта возможность якобы заложена в устройство то ли мира в целом (в части, в неожиданных ударах молний прямо в голову), то ли - в каждого человека. В этом контексте сказано, что ядерная война это предписанное мировой волей "освежение" природы человека. Такое, казалось бы, произвольное онтологическое полагание довольно злободневно – футурологи говорят, что бессмертие не за горами, а японцы скоро достигнут среднего срока жизни – 80 лет, это у них значится в госпрограммах. И пока не очень ясно, что с бессмертием делать. Оно сильно меняет всё, к чему мы привыкли, как его осваивать действующими институтами – непонятно. Так что злободневность тут налицо. Но этот тезис есть попытка приспособить к Европе Индию, или наоборот: Европу к Индии. Индию не заботит проблема аккумуляции опыта всего исторического человечества, там практикуют освобождение от опыта. Индии это не надо, а вот Европа на этом стала как цивилизация.